Михаил Колесов - Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]
— Чудак, — ответил, уже растираясь полотенцем, Вадим. — Это — вода дождевая, дед ее специально набирает для полива сада.
Сережа разделся и полез в бочку. Сделать это было нетрудно, так как крыльцо было на уровне краев бочки.
Он не закричал только потому, что не успел! После изнуряющей жары летнего дня вода в бочке оказалась ледяной! Он вылетел из нее пулей.
Вадим был в восторге.
— Дед специально держит бочку в тени крыши крыльца, чтобы она не нагревалась и не тухла, — сквозь смех объяснил он.
Сережа заметил, что Вадим надел какие–то другие штаны и рубашку и в руках держал что–то для него.
— В нашей городской одежде в деревне не походишь, — сказал он. — Одевайся — это одежда деда.
Штаны и рубашка оказались для Сережи несколько просторны, но удобны.
Ребята вновь вошли в дом.
На столе уже были расставлены деревянные миски с огурцами, помидорами и другой зеленью. За столом сидел дед Захар. Как только ребята расселись и выпили по кружке парного молока, вошла баба Настя с огромным горшком дымящейся картошки. И началось…
Сережа в жизни не ел столько. Ему казалось, что это съесть было невозможно, но куда–то все выставленное на столе исчезало. Когда он, наконец, понял, что больше некуда, произошло ужасное…
— Ну, а теперь, пожалуй, можно и испить чаю, — сказал дед Захар.
На стол был водружен огромный самовар. Перед каждым были поставлены стаканы с медными, видно, старыми подстаканниками и … баба Настя внесла другой казанок с невероятно огромными по размеру пирогами, которые еще дышали печкой.
— Нет, — попытался сопротивляться Сержа, — я больше не могу.
— Хорошо, — сказала баба Настя, — ты отдохни, посиди с нами, а мы попьем чайку.
Ага, не тут то было. Пироги тоже как–то незаметно исчезли со стола. Сколько при этом было выпито стаканов чаю, Сержа не считал.
Когда этот невероятный ужин, наконец, закончилась, за окном уже стемнело. В комнате была электрическая лампочка, но ее не зажигали.
— Ну, что, пацаны, — сказал дед Захар. — Вам можно и на сеновал.
Сережа подумал, что такая у деда присказка. Он видел, что во дворе нет никакого сарая с сеном. Но когда, они с Вадимом вернулись в дом после посещения туалета во дворе, баба Настя уже ждала их с двумя какими–то подстилками в руках.
— Доброго вам сна, — сказала она, — и ушла вглубь дома.
— А где мы будем спать? — спросил Сережа, стоя посреди кухни.
— Там, — ответил приятель, и показал на потолок.
Сережа посмотрел вверх и увидел в потолке закрытый люк, к которому вела приставная лестница, стоявшая прямо перед ним.
— Ну что пошли, — сказал Вадим, и полез наверх.
Сережа поднялся за ним и сначала ничего не увидел. Его обволакивала густая тяжелая темнота. Но когда глаза стали привыкать, он понял, что везде вокруг него сено. Запах стоял неописуемый.
— Ну, где ты там? — крикнул Вадим из глубины. — Иди сюда.
Сережа пополз на голос, пока не наткнулся на приятеля, который уже укладывался. Он окунулся в бесконечную глубину постели и только успел спросить.
— А кто это шумит рядом?
— Это — мыши, не обращай внимания, — услышал он ответ, уже погружаясь в сон.
Так закончился первый день в деревне. Раньше Сережа думал, что он знает, что такое «деревня». Рядом с гарнизонными городками, где служил отец, обязательно были какие–то поселки, но это были не «настоящие» деревни. Теперь ему предстояло познакомиться с реальной деревенской жизнью.
Утром ребята сбегали на речку, искупались, побродили по рядом лежавшему леску. Познакомились с деревенскими мальчишками. Точнее познакомился Сережа, потому что Вадима знали. Он приезжал сюда каждое лето. «Деревенские» отнеслись к Сереже нормально, хотя с некоторым снисхождением как к существу неполноценному. Девчонки с повышенным интересом, но без взаимности.
Баба Настя по–прежнему откармливала ребят до полусмерти, дед Захар иногда снисходительно позволял помогать ему в работе по саду. Так оно могло идти и дальше.
Но через два–три дня Вадим заявил.
— Завтра я выхожу на работу. Дед договорился с бригадиром, и меня берут на сенокос.
— Как это? — удивился Сережа. — А я что буду делать?
— Ты будешь отдыхать, — твердо ответил Вадим. — Ты это заработал.
Дело в том, что ребята приехали вместе в деревню неслучайно. В школе они были друзьями. И после окончания восьмого класса решили поработать во время каникул на кирпичном заводе в рядом находившемся городке Артем. Работа была очень тяжелая — на загрузке и откате вагонеток с кирпичом из обжигающих печей. Родителям они сказали, что устроились на стройку подсобными рабочими. Ребята выдержали по договору два месяца и заработали много денег. Они были очень горды собой. В день получения расчета решили впервые в жизни сходить пообедать в ресторан города. Когда они с видом завсегдатаев устроились за столом, и официант принес меню, ребята растерялись. Название блюд им было совершенно незнакомо.
— Что будем делать? — спросил Сережа.
— Не дрейфь, — спокойно сказал Вадим, — закажем то, что знаем.
Когда подошел официант, Вадим снисходительно произнес.
— Два борща, две котлеты и два компота. Да, и еще четыре кусочка хлеба.
Официант молча удалился и вскоре принес заказанное.
Когда обед был закончен и официант принес счет, Сережа то же решил показать, что он в ресторане не впервые.
— А почему компот был подан холодным? — строго спросил он.
Официант улыбнулся, но промолчал.
Вышли из ресторана разочарованные.
— Ну и что, — небрежно произнес Вадим, — дома все это значительно вкуснее.
Ребята съездили во Владивосток, купили себе необходимую одежду и обувь. И, наконец, решили поехать в деревню к бабушке Вадима. Отдых был честно заработан. Именно это имел в виду Вадим.
— Ну, нет, — заявил Сережа, — я один дома не останусь. Завтра я иду с тобой.
Баба Настя и дед Захар отговаривать не стали.
На следующее утро ребята отправились к «конторе», где уже собрались «на наряд» мужики. Здесь же были и деревенские ребята. После окончания «наряда», бригадир спросил у Вадима:
— Это кто с тобой? Твой городской приятель?
— Да, — ответил Вадим, — он тоже хочет с нами на сенокос.
— А что он умеет, — спросил бригадир, глядя на Сережу?
— Все, — нагло ответил тот. Вадим промолчал.
— Хорошо, — сказал бригадир. — Ты, парень, подожди.
Мужики и ребята расселись на телеги и уехали. Вместе с ними Вадим.
Сережа остался один на площади перед конторой.
Наконец, бригадир вышел из здания и сказал.
— Иди на конюшню. Скажешь конюху Степану, чтобы дал тебе лошадь «Дуньку». Возьмешь ее и догоняй бригаду. В поле тебе объяснят, что нужно делать. Понял?
— Понял, — с обидой ответил Сережа. Что тут не понять? Зачем нужно было держать столько времени на солнце?
Он помчался на конюшню, правда, забыв спросить, где она находится. Но догадался, что конюшня должна быть в конце деревни. И все–таки на ее поиски ушло еще какое–то время.
Когда он явился на конюшню и нашел в полутемном помещении конюха, древнего, но бойкого старика, утро уже было в разгаре.
Степан с подозрительным удивлением переспросил:
— Тебе, паря, сказали взять «Дуньку»?
Он вывел из глубины конюшни какую–то совершенно белую понурую лошаденку. Бросил на телегу хомут и сбрую и сказал
— Ну, давай, паря, действуй. — И ушел.
Сережа замер. А что делать? Он никогда не видел, как запрягают лошадь в телегу.
Сережа понимал, что, прежде всего, нужно завести лошадь между оглоблями телеги. Но сделать это было невозможно. Лошадь не хотела двигаться с места. Она стояла, как памятник, и было ясно, что будет так стоять до конца света.
Тогда он взялся руками за оглобли телеги и, развернув ее по всей площади, подкатил к лошади. Лошадь стояла невозмутимо. Теперь предстояло как–то прицепить к ней оглобли. Как? Сбруи было много. Понятно было, что начинать надо с хомута. Хомут должен быть на шее лошади. Это Сережа знал твердо. Но хомут никак не хотел лезть через ее голову. Он просто не подходил ей по размеру! Наверное, решил он, у хомутов есть размеры по головам лошадей, как у людей есть размеры обуви. Логично. Но не мог же конюх ошибиться.
Только Сережа вспомнил о конюхе, как сзади он услышал нечто нечленораздельное. Он обернулся и увидел конюха, подползавшего к нему чуть ли не на четвереньках и заикающегося от смеха.
— Хооооо–мммм–ууут! Хххо–мммут!
— Что хомут? — в отчаянии закричал Сережа.
— Хомут переверни! — наконец произнес конюх.
Оказывается, он не заметил, что у хомута есть вверх и низ, и что внизу у него есть шнуровка, которая позволяет его «открыть» и затем затянуть. Это он понял раньше, чем конюх все–таки до него «дополз».
